«Иностранная литература». №24 декабрь 1998 г.

--------------------------
КАКИХ ПИСАТЕЛЕЙ НУЖНО ЗНАТЬ, ЧТОБЫ НЕ КРАСНЕТЬ В ОБЩЕСТВЕ

Все мы знаем, что такое минимальная потребительская корзина. Однако никому не приходило в голову описать содержимое корзины читательской – багажа культурного человека. А таковым в России быть или, во всяком случае, слыть хочет всякий – от этого пережитка мы еще, слава Богу, не избавились.

Что подразумевается под понятием «интеллигент», никто толком и не знает: то ли светоч духа, то ли всякий, кто правильно употребляет французские слова «инцидент» и «прецедент» в тексте, то ли просто человек с дипломом о высшем заочном образовании? Ясно одно – это человек, много читающий, и главное – читающий то, что нужно. Без этого вращаться в приличном обществе нельзя – опознают и изгонят. Представьте себе, что вам говорят: «Помните, у Умберто Эко?», а вы в ответ: «У кого, у кого?» И все, ваша репутация, считай, пропала.

Количество писательских имен, осененных транспарантом с надписью «Это должен знать каждый интеллигент», на удивление невелико. С течением времени и изменением общественной ситуации этот «джентльменский набор» тоже менялся, и обзор его трансформаций в исторической перспективе – занятие весьма любопытное и познавательное.

С русскими писателями, в общем, более или менее ясно: надо знать школьную программу плюс два-три модных имени (сегодня, к примеру, чтобы не опростоволосится, желательно опознавать Виктора Пелевина и Владимира Сорокина). С иностранными писателями сложнее: в школе мы их не проходили, да и имена их запомнить труднее.

Предлагаю вам маленькую экскурсию по той комнате дома-музея Нашего Интеллигента, которая отведена зарубежной литературе. Галерея портретов в минувшие десятилетия менялась здесь следующим образом.

60-е годы: Эрнест Хемингуэй, Франц Кафка, Дж.Д.Сэлинджер, Альбер Камю, Франсуаза Саган, Кобо Абэ

Я начал с шестидесятых, потому что это первое десятилетие, когда сметенный революцией культурный слой нации стал достаточно тучен, чтобы произвести на свет первую чахлую совинтеллигентскую поросль. Этому способствовало окончание эпохи большого террора, а также возобновление перевода современной зарубежной литературы. Поначалу она пугала своей политической неграмотностью и моральной неустойчивостью. Даже безобидная повесть «Старик и море» казалась рискованной. Некий идеологический начальник заявил, что она будет напечатана только через его труп. Тут он, к счастью, скончался, журнал «Иностранная литература» благополучно напечатал эту рыболовную эпопею и тем самым дал толчок эпохе, когда настоящим физикам-лирикам нужно было ходить с хемингуэевской бородой, в грубом свитере и называть друг друга «старик».

70-е годы: Морис Дрюон, Артур Хейли, Стивен Кинг, Уильям Фолкнер, Габриэль Г.Маркес, Джон Апдайк, Курт Воннегут

Новое время – новые веяния. Ужесточилась цензура. Часть интеллигенции перешла на чтение самиздата и «тамиздата», в том числе переводного. Ценность печатного слова возросла неимоверно, потому что живой литературы в подцензурном секторе почти не осталось. Журнал «Иностранная литература» дефицитен, распространяется по лимиту и имеет семьсот тысяч подписчиков, хотя печатает в основном монгольско-болгарский соцреализм.

Читательская корзина 70-х свидетельствует о расширении интеллигентских рядов, которые всеядно поглощают и масслитовских Хейли с Кингом, и альтернативного Воннегута.

80-е годы: Джордж Оруэлл, переводной Владимир Набоков

В это десятилетие интеллигенту иностранную литературу можно было и вовсе не читать. Перестройка открыла в собственных запасниках такие сокровища, что стало не до чужеземцев, которым где уж было разобраться в уникальных пертурбациях нашей многострадальной, но увлекательной истории. Солженицын и Шаламов заслонили телогреечным плечом Джойса, Хаксли и Мисиму.

90-е годы: Джемс Джойс, Умберто Эко, Барт–Фуко–Деррида, Милан Кундера, Милорад Павич, Патрик Зэскинд, Джон Фаулз, Ромен Гари

Книгоиздательская ситуация в корне изменилась. Переводить стали много, неразборчиво и в основном плохо. С одной стороны, глаза разбегаются, с другой стороны, зацепиться им почти не за что – сплошь Даниела Стил, Стивен Кинг да Роджер Желязны. Этих авторов интеллигент может полистать на досуге, в свободное от обязательного чтения время.

Как мы видим, список необходимого чтения стал длиннее, но все равно включает в себя не более десятка имен. К тому же никто не заставляет вас действительно читать «Улисса» и тем более французских философов, обозначенных выше трехчленом. Достаточно не путать, кто из них Ролан, кто Мишель, а кто Жак.

Американскую литературу можно временно не читать. Современную французскую тоже. В литературном разговоре рекомендуется использовать слова «дискурс» и «гипертекст». Слово «постмодернизм» настоящий интеллектуал уже не употребляет. В качестве программы факультативного чтения для настоящих литературных гурманов приведем результаты анкеты, недавно проведенной среди читателей «Иностранной литературы», в которой те назвали своих любимых зарубежных писателей. Кроме вышеперечисленных обязательных имен, в первой двадцатке фигурируют Гюнтер Грасс, Питер Акройд, Джулиан Барнс, Чарльз Буковски, Т.К.Бойл, Том Стоппард, Айрис Мердок, Генри Миллер, Фридрих Дюрренматт и Малкольм Бредбери. Но это уже, как говорится, просто для сведения.

Прогноз

В следующем десятилетии чтение интеллигенции, по всей вероятности, претерпит следующие изменения. Во-первых, оно будет более или менее совпадать с «джентльменским набором» среднемирового intellectuel (это нестрашно, ибо тамошний ассортимент не шире нашего). Во-вторых, чтение художественной литературы станет признаком не просто «культурности», но и утонченности вкуса, поскольку в Россию неминуемо придет Эра Эффективности и Утилитарности, а она влечет за собой чтение так называемой литературы факта – документальной прозы, мемуаристики и поп-научной эссеистики.

И вообще никому не известно, не рассосется ли русская интеллигенция в более ригидный и эмоционально устойчивый «средний класс».

Григорий Чхартишвили,
заместитель главного редактора журнала «Иностранная литература»

№24 декабрь 1998 г.